Воин-идеалист, писатель, комиссар, мученик-Николай Островский
"--Почта из Ленинграда!!!
Это была телеграмма из обкома. Несколько отрывистых слов на бланке: «Повесть одобрена. Приступают к изданию. Приветствуем победой».
Из романа «Как закалялась сталь».
«Если бы не были в СССР, я бы сказал: «Это святой».
Андре Жид об Островском.
27 сентября в городской библиотеке Сочи прошла лекция «Я полюбил идею, сказку…». Николай Островский. Сочи. 1929-1936 гг».
Ольга Ивановна Матвиенко - научный сотрудник Литературного имени Николая Островского, рассказала о работе советского писателя в Сочи над романами «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей». О санаториях, улицах, домах курорта, связанных с именем писателя. А о его помощниках-секретарях и любви в жизни Островского. О необыкновенном, мужественном и талантливом человеке, на долю которого выпало столько страдания и своя Голгофа. Мне посчастливилось побывать на этой встрече.
на фото: Коля Островский, юность
Статья, открытая перед вами – это отрывки из лекции О. Матвиенко, личные впечатления, отрывки из романа и писем писателя к друзьям, читателей к нему.
Смерть не может меня пересилить!
В наш век цинизма, инстаграмных «наскальных рисунков» и повального увлечения камеди клабовской «ржакой» (всё равно над чем, главное с матами и непристойностями), случаются и происходят вещи настоящие, правильные и хорошие. И от этого-странные, не вписывающиеся в общий похабный настрой времени. Городская библиотека Сочи проводит встречи с жителями курорта в рамках литературно-краеведческого лектория. Взгляд на историю Сочи через литературу-это всегда увлекательно и захватывающе. По мере возможности я бываю на таких встречах. Они дают очень много.
«Значит нужные книги ты в детстве читал»,-спел Высоцкий. Он прав. Несмотря на оболганное и обсмеянное советское время, несмотря на то, что сейчас только ленивый не плюнет в сторону СССР, который стоит у нас за спиной, я уверена: Все мы читали ТОГДА, в юности, правильные книги. И ориентиры у нас были правильные. У каждого свой, но в основном-одни и те же. Пусть не по фамилиям, по сути. Это были люди, которые не для себя, а для всех. Жизнь как синоним долга-народу, Родине. Насколько они были реальны эти герои? Вопрос другой. Но любому обществу, народу, стране нужны нравственные идеалы. Нужны герои. И среди них-Николай Островский-на недостижимой высоте. Гамбургский счёт-к миру, но в первую очередь-к себе.
Много позднее школьного детства, горячей, искренней комсомольской юности, до меня дошло, о чём его слова: «….и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно». Стыд за несделанное или ЗА сделанное, подленькие мыслишки, трусость, иные поступки, за отступление от правды и добра-это жжёт нестерпимо. Даже через годы, даже когда ты изменился, раскаялся, живёшь по-другому. Гамбургский счёт. Совесть. Вот о чём говорил Островский. О том, ЧТО делает тебя человеком. О том, как им оставаться. Он знал, о чём говорил. Прикованный к постели, жизнь-9 лет нескончаемой боли, операций, не приносящих избавления, каждый день, каждый час-борьба с собой и муками разрушающегося тела, за то, чтобы оставаться человеком.
- Я стонал? Нет? Это хорошо. Значит, смерть не может меня пересилить, -Это последние его слова. Меньше через час Николая Островского не стало. Он ушёл 22 декабря 1936 года. Ему было 32 года.
Начало южной жизни
Островский оказался в Сочи в июне 1928 года. Приехал из Новороссийска, чтобы лечиться серными ваннами Мацесты. Они принесли ему временное облегчение и будущий автор романа о Павке Корчагине, остаётся в Сочи ещё на год. С июня по 21 июля 1929 года Николай Алексеевич лечится в санатории №5. Туда его везли на машине.
Из письма Розы Лихович:
«…везли в открытой легковой машине. Ему очень хочется увидеть горы, море». «С большим трудом устроили Николая в санаторий». Это была последняя поездка, когда Островский хоть и плохо, но хоть что-то видел.
В этом же году, в ЗАГСе на Войкова, было выдано свидетельство о браке, между Николаем Островским и Раисой Мацюк.
На фото: с женой Раисой Порфирьевной в Сочи
Они познакомились, когда в 1926 году Николай приехал в Новороссийск. Врачи посоветовали ему жить на юге. Вот он и поселился в семье дальних родственников. Николай передвигался на костылях, глаза болят, но ещё видят. Он не сдаётся. Жадно хочет учиться, «быть в строю». Из библиотеки ему приносят домой много книг. Через год новороссийской жизни отказали ноги. Теперь уже Островский читает, лёжа в кровати. Невероятно, НО! в конце 1927 года Николай поступает в Коммунистический университет имени Я.М. Свердлова. В письмах делится этой новостью с друзьями: "Учусь заочно, лёжа". Но радости выпало ненадолго. Врачи запрещают читать, нельзя не переутомлять глаза. Мать живёт в Сочи и Николай решает, что надо ехать к ней. В этом ему помогают друзья и Раиса. Подруга, ставшая близким и родным человеком, а впоследствии женой.
Лечение, голод, труд
В Сочи, живя у матери, они существуют на пенсию Островского (44 рубля) и заработок Раисы. Той приходится трудиться с утра до вечера. Это был тяжёлый и неквалифицированный, как сейчас говорят, труд-подавальщицей, посудомойкой. Мать любила сына, но была женщиной неграмотной и своеобразной. Семья жила трудно, часто впроголодь. Николай подолгу оставался один.
на фото: маленький Островский с матерью и братом
Роза Лихович пишет:
«Николай плох и даже, по словам врачей, безнадёжен. Он здесь страшно одинок».
Доподлинно неизвестно как, но Островский получает направление на лечение в санаторий, где поправляют здоровье «верные ленинцы, старые большевики».
Из романа «Как закалялась сталь»:
«Санаторий №5 в Старой Мацесте. Трёхэтажное каменное здание на вырубленной в скале площадке. Кругом лес, зигзагом бежит вниз подъездная дорога. Окна комнат открыты, ветерок доносит снизу запах серных источников».
на фото: санаторий, бывшая дореволюционная гостиница, на Старой Мацесте.
Островский за этот период катастрофически быстро слепнет. Врачи говорят, что это последствия ранения в голову в 1920м году.
Из романа «Как закалялась сталь»:
«Сегодня осматривали рану Корчагина. Она очень глубока, пробита черепная коробка, от этого парализована вся правая сторона головы. В правом глазу кровоизлияние. Глаз вздулся. Анатолий Степанович хотел глаз вынуть, чтобы избежать воспаления, но я уговорила его не делать этого, пока есть надежда на уменьшение опухоли. Он согласился. Мною руководило исключительно эстетическое чувство. Если юноша выживет, зачем его уродовать, вынимая глаз? Раненый всё время бредит, мечется, около него приходится постоянно дежурить. Я отдаю ему много времени. Мне очень жаль его юность, и я хочу отвоевать её у смерти, если мне удастся».
Быть стойким-дело чести
Островскому советуют ехать в Москву, к специалисту по глазным болезням-Авербаху. Осенью 1929 года, после лечения на Мацесте, Островский перебирается из Сочи в столицу. Его привозят, чтобы в клинике сделали операцию. Но хирург сообщает: это невозможно из-за воспалительного процесса в глазах. Авербах предлагает удалить щитовидную железу, тогда зрение вернётся.
«Только теперь Павел понял, что быть стойким, когда владеешь сильным телом и юностью, было довольно легко и просто, но устоять теперь, когда жизнь сжимает железным обручем-дело чести» (Из романа «Как закалялась сталь»).
Едва придя в себя после лечебных мытарств, Островский диктует другу письмо:
«Это сплошной клубок из боли и крови, чуть не стоивший мне жизни. Прибавился ещё один шрам, не боевой-лазаретный».
Об операции-из романа:
«….Павел разрешил делать с собой всё, что врачи найдут нужным. В часы, проведённые на операционных столах, когда ланцеты кромсали шею, удаляя паращитовидную железу, трижды задевала его своим чёрным крылом смерть. Но жизнь в Корчагине держалась цепко. Тая находила своего друга после страшных часов ожидания мервеннобледным, но живым и, как всегда, спокойно-ласковым».
В Мёртвом-неподвижный и слепой, но живой!
В Москве они с женой прожили 8 месяцев. Он – большую часть времени в клинике, супруга-где придётся. После письма в ЦК (Николай впервые обратился к партии за помощью), ему выделили комнату в переулке Мёртвый. Это была небольшая комната в коммуналке. Чтобы жить и оплачивать лечение больного мужа, Раиса работает с утра до вечера. Её устроили на консервный завод. Уходя на работу, Раиса закрывает Островского на ключ, чтобы ему не досаждали соседи. Неподвижный, ослепший, в одиночестве, он лежит долгие часы. Внешняя неподвижность тела и напряжённая деятельность мозга. Когда жена возвращается вечером с работы, говорит ей: «Я весело провожу время в мечтаниях, а вот кушать давай скорее». В начале мая 1930 года друзья увозят Островского в Сочи, к матери. Вспоминая пережитые страдания в Москве, он в письме к Розе Лихович подводит итог:
«Тяжёлый, жуткий этап пройден. Из него я выбрался, сохранив самое дорогое-светлую голову». Весь отпущенный ему путь, Николай Алексеевич будет стараться сохранить сознание. Несмотря на боль, откажется принимать морфин. Он хочет мыслить здраво, жить, а не существовать овощем с затуманенным наркотиком мозгом.
на фото: Островский слушает радио (первый радиоприёмник подарили друзья в 1929 году)
Любил книги и Гоголя
Когда я впервые оказалась в доме-музее Николая Алексеевича в Сочи, меня поразила его домашняя библиотека. В ней были не только приключенческие романы. Вернее, вовсе не они. На полках стоят произведения Пушкина, Толстого. А также Золя, Бальзака и др. русских и зарубежных авторов. Книги по философии. Из всех писателей Островский выделял Гоголя и Горького. По образности языка, силе, энергии описаний, верности характеров роман «Как закалялась сталь» находится с их произведениями «на одной волне». Островский с детства пристрастился к чтению. Не бросил этого занятия даже тогда, когда перестал видеть.
Из романа:
«Любит свою гармонь Павка. Любовно ставит на колено певучую двухрядку венскую. Пальцы ловкие-клавиши чуть тронут, пробегут сверху вниз, с перебором. Вздохнут басы, и засыплет гармоника лихую, заливистую…Извивается гармоника и как тут в пляс не ударишься? Не утерпишь-ноги сами движутся. Жарко дышит гармоника, хорошо жить на свете!»
на фото: с женой Раисой, 1936 год
Человек-магнит, о женщинах и друзьях
Находясь повторно в санатории Старой Мацесты (первый раз-в 1929 г), будущий писатель встречает там свою знакомую-Александру Жигареву. Она много помогала Островским, ещё в первый год их жизни в Сочи. Сняла жильё, пусть маленькое и без удобств, но отдельное. Выручала деньгами. Не дала умереть с голоду, когда Николаю на несколько месяцев задержали пенсию. Вот и сейчас, она была рада снова встретить молодого, но так тяжело больного человека. Выдержкой, улыбкой, мужеством, внутренним светом, Островский подкупал всех, кто оказывался с ним рядом, входил в круг общения. Рядом с умирающим идеалистом, отрицающим мещанство, с его удобствами быта, (Островский высмеивал всё, что отвлекало его и других от мечты в победу всеобщей справедливости и равенства), должно было быть холодно, неуютно, страшно. Но было наоборот. Что за сила была в этом человеке! Она как магнитом привлекала к нему людей. Друзья помогали ему горячо и бескорыстно, женщины влюблялись все без исключения, попадая под власть света обаяния личности.
на фото: Островский диктует
«Он надорвал мне душу!»-признается Роза Лихович. За ней тоже самое могли повторить многие из знавших Островского женщин.
«Пишу по ночам, вслепую»
С Александрой Жигаревой, которую называет Шурочкой, Николай делится задумкой написать «исторический роман» (1930й год). По возвращению в московскую коммуналку приступает к воплощению идеи. Кроме него в этой же комнатёнке поселяется брат Раисы с женой, обе сестры с детьми, приезжает из Сочи мать Николая. На крохотной площади-9 человек. Николая отгородили от остальных шкафом. В этом столпотворении людей и характеров Островский пишет. Как? В канцелярской папке прорезаны отверстия, на подложенные в них листки бумаги, он записывает еле слушающейся рукой буквы, строчки. Их расшифровывают родные, те, кто не занят работой. Возвращаясь домой, они находят вокруг его кровати множество таких листков. Начисто переписывала в основном Рая. Затем отправляли знакомым в Харьков, чтобы те отпечатали страницы на печатной машинке. Работа над романом продвигается медленно, с большим трудом. Близкие, за исключением Раисы, не понимают усилий Островского. Считают их чудачеством. Но и жена, измотанная работой, не могла быть личным секретарём.
Из письма Островского Розе Лихович:
«Некому писать под мою диктовку!...Пишу сам! По ночам пишу вслепую, когда все спят и не мешают своей болтовнёй».
Из письма Новикову:
«Насчёт тяжести фраз и топорности обработки-это верно, но ведь я не имею возможности даже исправить-Рая целые дни занята, кто видел-в таких условиях писать!»
Однажды Николай диктовал жене, та уснула, записывая. Не видя этого, Островский продолжал диктовать.
О работе, отказах и «кулацком масле»
Ольга Осиповна не выдержала мучений сына и договорилась с соседкой по коммунальной квартире-Галей Алексеевой, чтобы та взяла на себя роль секретаря. Девушка согласилась. Она оказалась бесценной помощницей. Записывала быстро, споро, схватывая всё на лету. Позднее она вспоминала, что когда Островский диктовал, на лбу у него выступали крупные капли пота. Если кто-то заходил в комнату, он сбивался и нервничал. Все сцены он придумывал в голове, продумывал слова, обдумывая их и так и этак, и только после этого, диктовал вслух. Память у него была отличная, её не ослабило даже страдание! Но отвлекаясь, Островский терял нить повествования и от этого сердился.
Из письма Островского:
« Я диктую, всё время, не теряя картину, созданную воображением. Когда картина обрывается, обрывается и запись».
К концу октября 1931го года девять глав первой части романа были завершены. Иннокентий Феденёв отнёс рукопись в издательство «Молодая гвардия». Её приняли. Но затем создатель романа получил разгромное заключение рецензента. О том, что история борьбы Павки Корчагина никому не интересна. Что о фронте в романе всего несколько страниц и этого мало. О том, что пролетарский парень не мог полюбить мещаночку Тоню Туманову. А если полюбил, должен был перевоспитать.
На фото: Островский и друзья, один из них-Иннокентий Феденёв
Один экземпляр романа отправили Жигаревой в Ленинград. Той книга очень понравилась, но куда бы она её не приносила, получала отказ в напечатании. Феденёв в Москве после отрицательной рецензии не успокоился, отнес машинописный экземпляр не в издательство, а в сам журнал «Молодая гвардия» (Печатный орган ЦК ВЛКСМ).
на фото: Номер журнала за 1932 год
Рукопись попала в руки писателя Марка Колосова, одного из руководителей журнала. Тот положительно оценил рукопись начинающего писателя с такой необычной судьбой. Именно Колосов и Анна Караваева - стали первыми редакторами романа " Как закалялась сталь". Велика заслуга Иннокентия Феденёва. Он не уступил, после отрицательной рецензии, пошёл дальше. С автором заключили договор, выплатили ему гонорар, равный сумме пенсии за полгода. На полученные 200 руб аванса, родные даже купили на рынке «кулацкое масло», чтобы было недоступно им долгие годы. Примерно в это время Островские снимают комнату без окна, не отапливаемую, с цементным полом у домовладельца по фамилии Политиди.
А был ли автор?
По словам Ольги Ивановны Матвиенко, знакомившей слушателей лекции с историей романа и судьбой писателя, в совей научно-исследовательской деятельности ей пришлось столкнуться с разным отношением к этой книге и самому Островскому. В конце 80-х она написала письма известным писателям и поэтам, попросив ответить на вопросы: «Как вы относитесь к Николаю Островскому и его роману?». Ольга Ивановна получила ответные письма от многих. Особенно обстоятельные и серьёзные-от Белова, Рождественского. Среди тех, кто промолчал, был сибирский прозаик Виктор Астафьев.
- Тогда я обратилась к нему ещё раз,- рассказывает научный сотрудник Литературного музея Сочи.
- После этого Астафьев разразился пренебрежительным ответом, что он был на литературных курсах в Москве. Ведущие этих занятий-Колосов и Караваева - рассказали слушателям, что это они написали «Сталь». По их словам, писал Астафьев в этом письме, то, что написал сам Островский, было не читаемо, и они всё переписали заново.
К тому времени, сотрудники Литературного музея Сочи уже провели поэтапное сличение рукописей Островского, его почерка, с печатным (типографским) образцом романа, постранично. Проанализировав воспоминания тех, кто участвовал в процессе записи романа под диктовку. Установили конкретных лиц, кто, что делал, на каком этапе создания книги, проанализировали роль каждого.
- Поэтому ответ Астафьева меня сильно удивил. У меня на руках были все материалы по сверке романа. Но я ещё раз проверила редакторскую правку Колосова. Тот много выкинул из написанного Островским. Заменил неудачные слова. Расставил знаки препинания. Обычная редакторская работа. Но он сам-Колосов-ничего не вписал. Караваева к рукописи не прикасалась совсем.
На совести этих людей остаётся их претензия на «истинное» авторство романа «Как закалялась сталь». К тому же, ни одно из произведений, написанных ими до и после их «наставничества» Островского ни по своим художественным критериям, ни по известности и силе воздействия на читателей, не может стоять даже близко с книгой о Павке Корчагине. Вы помните таких писателей-Колосова и Караваеву? А об Островском знают даже те, кто книгу не читал.
Но вся эта история вызывает в памяти пословицу: «У поражения-один отец, а у победы-семь мамок».
Среди изданных за 100 лет произведений, роман Островского по объёму тиража занимает второе место-60 миллионов экземпляров! Из них 15 миллионов напечатаны в Китае, где произведение чрезвычайно популярно у молодёжи Поднебесной. Больше только у эпопеи Джона Толкина, совокупный тираж «Властелина колец»: чуть меньше 100 млн экземпляров.
В фондах сочинского литературного музея находится полторы тысячи писем читателей к писателю! Их авторы-люди с разных городов, деревень, краёв СССР. Рабочие, студенты, военные. Они написали письма сами, не потому что их заставили! Есть среди них совершенно невероятные по нашему интернетовскому сегодня. От бывшего красноармейца, который лечился в Ливадии. Он пишет Островскому, что записался 48-й в очередь на чтение книги! Другой адресат рассказывает, что пока ехал в поезде несколько дней, всем вагоном вслух читали «Как закалялась сталь». Что это, если не настоящая литература? Книга стала откровением для тысяч людей, откровением, а не просто агиткой-однодневкой.
Не хватает бумаги-потому вырезали
Журнал "Молодая гвардия" стал печатать роман "Как закалялась сталь" в апреле 1932 года. Книга выходила с четвертого по девятый номера (до сентября 1932го года). Роман сократили, выбросили отдельные главы (сцены с Троцким, о внутрипартийной борьбе с троцкизмом, «рабочей оппозицией», членом которой состоял Павка Корчагин-Островский). Купюры автору объяснили нехваткой бумаги. Это огорчало Островского.
Из письма верному другу Александре Жигиревой:
"Конец книги срезали очень, большая получилась - нет бумаги, повырезали кое-где для сокращения, немного покалечили книгу, но что поделаешь - первый шаг".
Редактура не была идеальной. В тексте встречались грубые опечатки, ошибки. Но, несмотря на все недостатки, главное - это была победа, победа над судьбой, над болезнью. Автор был счастлив.
Из письма в марте того же года:
«Двери жизни широко раскрылись передо мной….Все условия для творческой работы есть. Закончилось четырёхлетнее бездействие полуголодного нищенского существования».
«Спешу жить!»
Островский снова проходит в Сочи курс лечения. На этот раз-(27.06-31.07.1932г) в санатории «Красная Москва» (позже-имени Мориса Тереза. Ныне эта здравница снесена. На её месте теперь -Олимпийский университет). По окончании курса, писатель и мать живут в домике на улице Приморской, 18 (1.08-22.09.32г, дом не сохранился). Роман ещё печатается, в бытовом плане жизнь к лучшему почти не изменилась. Лишь стали лучше питаться. Жена Раиса работает в Москве, на том же заводе. Одновременно, вечерами после работы учится на рабочем факультете. Супруги всё больше отдаляются друг от друга, не по километрам, морально. Хотя письмами они продолжают обмениваться регулярно. Раиса всю жизнь будет помогать семье Островского, присылать посылки, иногда приезжать в Сочи. После Великой Отечественной войны она даже выйдет замуж за брата Николая Алексеевича, усыновит и вырастит его дочь от первого брака. Как-то в личном разговоре, Раиса Порфирьевна скажет о замужестве: «Внешне он (брат) так похож на Николая!».
Из Сочи Николай пишет в Москву своей первой помощнице-Гале Алексеевой:
«Спешу жить, т.е. писать. Грусть отбросил прочь. Люди из железобетона не могут этого делать».
«Откуда этот парень знает мою жизнь?»
В конце 1932 года автор получает в Сочи авторские экземпляры своего романа. Тот вышел отдельной книгой. Победа! Он тут же составляет список родных и друзей, которым собирается подарить книгу. Первая в списке - его мать Ольга Осиповна. В дарственной надписи он назвал её своим "верным часовым".
В Сочи Николай Алексеевич начинает работу над второй частью романа "Как закалялась сталь". Из редакции журнала «Молодая гвардия» ему пересылают письма читателей. Иногда в дом на Ореховой, 29 (сейчас это улица Островского), где в то время живут Островские, почтальоны приносят иногда по 100 писем в день! Колосов и Караваева (редакторы) удивляются: ни одно из напечатанных произведений, до того не вызвало такого отклика! Но серьёзных рецензий на роман в газетах и журналах нет. Литературное сообщество хранит молчание. Из своих гонораров за роман, полученный от журнала «Молодая гвардия», Островский может позволить себе платить секретарям по 100 рублей жалования. Их было 6 человек: Роза Лабок, К. Брызжева (тоже болела заболеванием суставов), Т. Лепёхина, Н. Воробьёва, М. Барц, В. Цветкова. Островский ими не вполне доволен, ему кажется, что они записывают равнодушно, безучастно. Долго ограниченный в общении, он жаждет новых впечатлений, знакомств.
на фото: французский писатель Андре Жид у кровати Николая Островского
В 30-е годы в городе при клубе "Профинтерн" работал литературный кружок. Часто заседали кружковцы на квартире Островского. В один из таких дней обсуждались новые произведения Валентины Дмитриевой, новинки литературы, а также новые главы второй части романа "Как закалялась сталь". Печатать их начали с января 1933 года в том же журнале "Молодая гвардия", опубликовавшем первую часть книги.
К писателю признание, слава и достаток. В том же, 1935 году, сочинский врач Павловский ставит Николаю (для кремлёвской больницы) официальный диагноз: «Прогрессирующий анкилозирующий полиатрит. Одервенелость позвоночника. Травматический невроз. Резидуальный левосторонний плеврит. Камни почек. Раздражение мочевыводящих путей. Слепота». Вы можете поверить, что человек с таким убийственным диагнозом продолжает работать. Более того, содержит всю родню! Возвращает долги друзьям, тем, кто помогал ему в голодные годы. Заводит сберегательные книжки на имя родных и кладёт туда крупные суммы денег. Он даже покупает матери золотые часы! Островский, несмотря на свою неподвижность, цепко держит управление семьёй в своих неподвижных руках. Он контролирует все доходы-расходы, помнит всё и ничего не забывает. При этом ещё обдумывает и диктует новый роман-«Рождённые революцией», ведёт обширную переписку, принимает у себя людей.
«Не всех героев мы знаем»
на фото: журналист Михаил Кольцов
В ноябре 1934 года в Сочи на лечение приезжает Михаил Кольцов-известный журналист, в 1927м году-редактор журнала «Огонёк». Как человек энергичный и чуткий на людей и события, он не может проводить всё время на санаторских процедурах. Для «Правды» Кольцов пишет очерк «Новая Ривьера»-о строительстве в Сочи санаториев-дворцов, о грандиозных преобразованиях, идущих в приморском городке. Он встречается с Островским. Он поражён не соответствием внешней беспомощности и железной воли в этом почти бесплотном теле.
Из очерка Михаила Кольцова:
«Не всех героев мы знаем. И не всех мы умеем замечать. ..Маленький , бледный Островский, навзничь лежащий в далёкой хатёнке в Сочи, слепой, неподвижный, забытый, смело вошёл в литературу, отодвинув более слабых авторов, завоевал себе место в книжной витрине, на библиотечной полке. Без всяких протекций книгу выпустили. И опять-не ворожили ей библиографы, бабушки, не били рекламные литавры в «Литературной газете», а читатель за книгу схватился, потребовал её. Сейчас она тихо, скромно вышла вторым изданием (конец 1934 года)».
Главная газета страны опубликовала этот очерк в марте 35-го года. После этого на Островского посыпались предложения от разных издательств, письма читателей. Во многих были похожие фразы: «Эта книга про меня», «Откуда этот парень знает так хорошо мою жизнь?». Некоторые из писавших спрашивали у Островского адреса персонажей, не верили в то, что они выдуманы. Биография Павки Корчагина-типична, как и самого автора. В 1935м году новь назначенный редактор в украинском издательстве-Константин Трофимов-приезжает в Сочи, чтобы познакомиться с создателем книги о Павке Корчагине. До этого, редакторы этого издательства (как и многих других) ни разу не ответили на письма Островского. Следствием этого общения стало напечатание книги на родной Островскому Украине. Николай Алексеевич задумался о новой книге. Обсуждает её сюжет, персонажей с друзьями. Одни предлагают ему написать о жизни советских учёных, другие-о комсомольских стройках. Но Островский твёрдо отказывает и тем, и другим. Он считает, что писать стоит только о том, что сам хорошо знаешь, что пережил сам.
Орден, дом, комиссарское звание
Очерк Кольцова принёс ещё большую известность писателю. Официальное признание. Его награждают орденом Ленина (октябрь 1935 г) –высшим отличием страны. В Сочи награду прикрепляют к новенькой гимнастёрке писателя 24 ноября 1935 года. Ольга Осиповна пишет другу семьи Александре Жигаревой об этих счастливых днях:
"Нет сил описать, что мы в эти дни пережили. Просто не верится, что так далеко и так обширно о Коле известно".
Наконец Островский обретает собственный дом – в Сочи (ныне музей писателя, на улице Павла Корчагина) и квартиру в Москве (улица Горького, теперь музей). В сочинском доме всё устроено так, чтобы было максимально удобно жить и работать тяжело больному, но вдохновенному человеку и писателю. Стены рабочего кабинета – спальни обиты деревом, для шумоизоляции. На окнах-плотные шторы. Двери на веранде устроены такой ширины, чтобы в них могла беспрепятственно проехать кровать Островского. Вокруг дома терраса, на которой в иные дни отдыхал Николай.
на фото: в саду у дома, в Сочи
Из письма Островского (1935й год) другу:
"Кто бы мог подумать, что у меня будет такой счастливый конец жизни, ведь, если, скажем, я нечаянно погибну, чего я не хочу, то это будет гибель на боевом посту, а не на инвалидных задворках".
В этом же счастливом году Островский диктует первые главы романа «Рождённые бурей». Все почести пришли к Николаю Алексеевичу, когда ему оставалось жить чуть больше года. В январе 1936 г. Островского зачислили в Политуправление Красной армии со званием бригадного комиссара. По праздникам Островский просил близких и помощников надеть комиссарский мундир.
«Пусть сверкают перед глазами комиссарские звёзды, золотые пуговицы, почётный ромб и всё остальное, что так пленяет сердца красавиц», – диктует слепой неподвижный Островский». Все фотографии последних месяцев жизни показывают его именно в этой форме. Все постарались забыть, что однажды, за несколько лет до этого, Островского исключили из партии, посчитав умершим. Но на радостях об этом не вспоминали.
В Москве жена, друзья Николая Алексеевича ходят по архивам, делают выписки из документов, встречаются с участниками Гражданской войны, записывают их воспоминания. В Сочи Островский не прекращает работу.
Из письма Николая Островского:
«Основная моя работа сейчас – это учёба. Много читаю-прорабатываю всё лучшее из классического наследства. И делаю силуэтные наброски будущей работы».
Хоть Островского и приняли в члены Союза писателей СССР (1.06.1934 года, членский билет №616, в это время в Союзе-2 тысячи писателей), но сам он понимает: ему надо много учиться, в том числе и литературному мастерству.
Последний год
Он настаивает на поездке в Москву, чтобы продолжить работу над романом "Рожденные бурей". Ему необходим доступ к архивам и библиотекам, надо быть в курсе кипучей литературной жизни. Консилиум врачей против: Островскому осталось жить немного, может быть всего месяц. Врачи запрещают писателю переезд в Москву. Однако Николай Алексеевич настаивает. Вопреки предсказанию врачей, ему удается вырвать у судьбы еще год жизни. В начале декабря 1935 года Островский в сопровождении сестры Екатерины Алексеевны, врача М.К. Павловского и друга Л.Н. Берсенева уезжает в специальном вагоне в Москву. Друзья и Раиса Порфирьевна встречают писателя. Среди встречающих– Анна Караваева, Иннокентий Феденев.
Секретарь Лазарева оставит интересные воспоминания о бытовой жизни писателя, стиле работы, взаимоотношениях в семье, с друзьями. «Благодаря колоссальной памяти, которая в значительной степени была плодом его работы над собой, он мог так детально руководить всеми сторонами своей жизни и жизни своих близких».
День Николая Алексеевича расписан по часам: когда диктует роман "Рожденные бурей", когда отвечает на письма, какие часы отводятся для приема гостей. Их теперь много. Очень много. Но в первую очередь он всегда рад старым друзьям. Его окружавшим кажется, что он и в правду сделан из стали. Несмотря на то, что болезнь исказила его внешность до неузнаваемости, он сохранил ясный ум, обаяние, юмор. Именно поэтому, одна из редакторов, когда у неё спросили: «Тяжело это? (общаться с Островским)», ответила не задумываясь: «Николай Алексеевич очень лёгкий человек!».
Английские журналисты, узнав о необычной судьбе писателя, прикованного к постели, не поверили. Такого автора не существует! Они заявили, что книгу писала бригада опытных литераторов. Зачем? Конечно в пропагандистских целях! Они побывали в доме у писателя. Позднее, но признали: "Бедный Островский обладал чем-то большим, чем просто умением. Он был в известном смысле гением".
Еще при жизни Островского роман "Как закалялась сталь" издали в Японии, Чехословакии, напечатали в еженедельной газете в Нью-Йорке.
Возвышающий пример
Лето 1936 года Островский провел в Сочи. Он живет теперь в новом доме, построенном для него правительством. Здесь у него побывал известный французский писатель, лауреат Нобелевской премии Андре Жид. Во Франции он издаст книгу "Возвращение из СССР", с резкой критикой советского строя. Но Николаю Островскому в книге отведена отдельная глава, вся проникнутая преклонением перед его мужеством. "Если бы мы были не в СССР, я бы сказал: "Это святой". Вот наглядное доказательство того, что святых рождает не только религия", - написал французский писатель об Островском.
Летом 1936 года Николай Алексеевич заканчивает диктовать первый том романа "Рожденные бурей". По возвращении в Москву из Сочи, просит обсудить свой новый труд на выездном заседании президиума Союза советских писателей. Литераторы собираются у него на квартире-15 ноября 1936 года. Николаю Алексеевичу обращается к собравшимся со словами критиковать его без скидок "на особенности его положения". Общее мнение участвовавших – положительное. Но ему указали и на недостатки. Островский даёт слово доработать роман с учетом этих замечаний. Не успел.
22 декабря 1936 года, в 19 часов 50 минут сердце Николая Алексеевича Островского остановилось. В момент смерти при росте 178 кг истерзанное болезнью тело вешало меньше 40 кг. Он обрёл последний приют на Новодевичьем кладбище в Москве.
Среди откликнувшихся на смерть этого необыкновенного человека, был французский писатель, лауреат Нобелевской премии Ромен Роллан. Летом 1936 года он прислал Островскому письмо, где благодарил его за поздравление с юбилеем. (Доказывает, что Николай Алексеевич был знаком с его творчеством).
Из письма Ромена Ролана Островскому:
"Я восхищаюсь Вами с любовью и восторгом. Если в Вашей жизни и были мрачные дни, сама она явится источником света для многих тысяч людей... Вы останетесь для мира благотворным, возвышающим примером победы духа над предательством индивидуальной судьбы".
Память и беспамятствво
В Сочи именем Островского названа улица, на которой он жил (в то время Ореховская). Работает литературно-мемориальный музей его имени. Из мраморной плиты на Курортный проспект (остановка «Театральная») выламывается большелобая голова-горельеф писателя. Но из всех сочинских адресов, связанных с писателем-комиссаром, уцелело только ветхое здание санатория на Старой Мацесте и дом на улице Павла Корчагина (музей). Последним снесли домик на пересечении улицы Учительской и проспекта Пушкина. Однажды в Литературном музее собирались краеведы, управленцы от образования, настаивали, чтобы роман «Как закалялась сталь» включили в школьную программу по литературе. Хотя бы факультативно. Тех, от кого это зависит, убедить не удалось.
На площади перед зданием Городского собрания (бывший кинотеатр «Сочи») в 1979 году установлен памятник работы скульпторов Горевского и Кубасова (арх. Бухаев). Юный, бронзовый Островский, в обмотках и длиннополой шинели стремительно рвётся в жизнь. А уходит в небо. В бессмертие.
Поскриптум
Письмо из тюрьмы болгарского города Стара-Загора от одного из заключённых:
«После долгих мытарств один экземпляр книги «Как закалялась сталь» наконец получен. Уже двое из нас её прочли, а предстоит прочесть всем 250 политзаключённым… Я в восторге от книги, а товарищ, который сейчас её читает, ни на момент не отрывается от неё».
Также о создателе романа, судьбе книге читайте здесь:
https://megalektsii.ru/s39162t9.html
https://litrossia.ru/item/1240-oldarchive/
http://vesti-sochi.tv/obshhestvo/17694-85-let-nazad-nikolaj-ostrovskij-vpervye-priehal-v-sochi
http://www.aif.ru/culture/person/triumf_voli_pochemu_nikolaya_ostrovskogo_sravnivali_s_hristom
http://privetsochi.ru/blog/history/44257.html
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9,_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87
сайт Центральной городской библиотеки Сочи: http://library-sochi.ru/